У ВОЙНЫ НЕ ЖЕНСКОЕ ЛИЦО...

Женщина и война...

Оба эти слова женского рода...

Но они несовместимы. Женщина и война...

В мир приходит женщина,

Чтоб свечу зажечь.

В мир приходит женщина,

Чтоб очаг беречь.

В мир приходит женщина,

Чтоб любимой быть.

В мир приходит женщина,

Чтоб детей родить.

В мир приходит женщина,

Чтоб цветком цвести.

В мир приходит женщина,

Чтобы мир спасти.

Женщины грозных сороковых годов спасали мир. Они, защищая Родину, шли

в бой с оружием в руках, сражались с врагом в небе, перевязывали раненых,

выносили их с поля боя, уходили в партизаны, стояли у станка, рыли окопы,

пахали, сеяли, растили детей...

В один день мир женщин разделился на прошлое - то, что было еще вчера:

последний школьный звонок, новое платье к выпускному балу, первая любовь,

мечты о будущем... И война. То, что называлось войной, обрушилось прежде

всего необходимостью выбора. И выбор между жизнью и смертью для многих

из них оказался простым как дыхание.

... Да разве об этом расскажешь -

В какие ты годы жила!

Какая безмерная тяжесть

На женские плечи легла!..

Один на один со слезами,

С несжатыми в поле хлебами

Ты встретила эту войну.

И все - без конца и без счета

-Печали, труды и заботы

Пришлись на тебя на одну.

Одной тебе - волей-неволей,

А надо повсюду поспеть;

Одна ты и дома и в поле,

Одной тебе плакать и петь.

А тучи свисают все ниже,

А громы грохочут все ближе,

Все чаще недобрая весть.

И ты перед всею страною,

И ты перед всею войною

Сказалась - какая ты есть.

Ты шла, затаив свое горе,

Суровым путем трудовым.

Весь фронт, что от моря до моря,

Кормила ты хлебом своим.

В холодные зимы, в метели,

У той у далекой черты

Солдат согревали шинели,

Что сшила заботливо ты.

Бросалися в грохоте, в дыме

Советские воины в бой,

И рушились вражьи твердыни

От бомб, начиненных тобой.

За все ты бралася без страха,

И, как в поговорке какой,

Была ты и пряхой и ткахой,

Умела - иглой и пилой.

Рубила, возила, копала,

-Да разве же все перечтешь?

А в письмах на фронт уверяла,

Что будто отлично живешь.

Бойцы твои письма читали,

И там на переднем краю,

Они хорошо понимали

Святую неправду твою.

И воин, идущий на битву

И встретить готовый ее,

Как клятву, шептал, как молитву,

Далекое имя твое...

(Исполнение песни «Катюша», сл. М. Исаковского.)

Как же эти обыкновенные девчонки становились солдатами? Они были готовы

к подвигу, но не готовы к армейским будням. Не сразу и нелегко давалась им

воинская наука.

Из воспоминаний:

«Я навсегда запомнила свой первый бой, хотя действовала автоматически:

перевязала одного раненого, второго, третьего. Но тут услышала крик: «Танк!

Танк!», и увидела бегущих солдат... Я мчалась через лес, спотыкаясь и падая,

ушибаясь, но не чувствуя боли. А потом надо мной смеялся весь батальон,

потому что оказалось, что я убегала не от фашистского, а от своего танка».

«А я когда увидела впервые раненого, упала в обморок. А когда первый раз

поползла под пули за бойцом, кричала так, что, казалось, перекрывала грохот

боя. А потом ничего, привыкла. Через десять дней меня саму ранило, так и

осколок вытащила сама себе и перевязала.»

Сто раненых она спасла одна

И вынесла из огневого шквала,

Водою напоила их она

И раны их сама забинтовала.

Под ливнем раскаленного свинца

Она ползла, ползла без остановки

И, раненого подобрав бойца,

Не забывала о его винтовке.

Но вот в сто первый раз

Ее сразил осколок мины лютой...

Склонился шелк знамен

В печальный час.

И кровь ее пылала в них как будто...

Вот на носилках девушка лежит.

Играет ветер прядкой золотистой.

Как облачко, что солнце скрыть спешит.

Ресницы затенили взор лучистый.

Спокойная улыбка на ее губах,

Изогнуты спокойно брови.

Она как будто впала в забытье,

Беседу оборвав на полуслове.

Сто жизней молодая жизнь зажгла

И вдруг сама погасла в час кровавый...

Но сто сердец на славные дела

Ее посмертной вдохновятся славой.

Погасла, не успев расцвесть, весна.

Но, как заря рождает день, сгорая,

Врагу погибель принесла, она

Бессмертною осталась, умирая.

(Звучит песня «Фронтовая сестра».)

В окруженье попал под Оршей

Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку,

Мы пробились по черной ржи,

По воронкам и буеракам,

Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы.

Мы хотели со славой жить. .. .

Почему же в бинтах кровавых

Светловолосый солдат лежит?

Ее тело своей шинелью

Укрывала я, зубы сжав,

Белорусские ветры пели.

О рязанских глухих садах.

.. .Знаешь, Зинка, я - против грусти,

Но сегодня она - не в счет.

Где-то, в яблочном захолустье,

Мама, мамка твоя Живет.

У меня есть друзья, любимый,

У нее ты была одна.

Пахнет в хате квашней и дымом,

За порогом бурлит весна.

И старушка в цветастом платье

У иконы свечу зажгла. ...

Я не знаю, как написать ей,

Чтоб тебя она не ждала?

Какой бы ужасной ни была действительность, но и на войне женщина

остается женщиной. Где бы ни была женщина, она стремится создать уют.

Подснежники в консервной банке, занавесочки из портянок. Мелочи военного

быта вызывали улыбки.

Из воспоминаний:

«Однажды в лесу после боя я увидела в лесу фиалки и не удержалась,

нарвала букетик и привязала к штыку. Пришли в военный лагерь. Командир

построил всех и вызывает меня. Я выхожу из строя ... и забыла, что у меня

цветы на винтовке. А он меня начал ругать: «Солдат должен быть солдатом, а не

сборщиком цветов...». Ему было непонятно, как это в такой обстановке можно о

цветах думать».

Не всем повезло вернуться с войны живыми. Женщины-подпольщицы,

женщины-партизанки. Если они попадали в руки фашистов. Их пытали даже

сильнее, чем мужчин.

«Боря, нас ночью убьют; поганые чувствуют, что им скоро конец. Я им в

лицо сказала, что наша возьмет. Боря, ты меня прости, что я тебя огорчила.

Знаешь, не всегда так говоришь и делаешь, как хочется, а я тебя так люблю, так

люблю, что не умею сказать. Боря, я сейчас прижалась бы к тебе, и ничего мне

не

страшно,

пусть

ведут.

Вчера,

когда

очень

били,

я

про

себя

повторяла:

«Боренька», а им ничего не сказала - не хочу, чтобы они слышали твое имя.

Боренька, ты прощай, спасибо тебе за все!

Приближается черная, страшная минута! Все тело изувечено - ни рук. Ни

ног... Но умираю молча. Страшно умирать в 22 года. Как хотелось жить! Во имя

жизни будущих после нас людей, во имя тебя, Родина, уходим мы... Расцветай,

будь прекрасна, родимая, и прощай.

Твоя Паша.»

Письмо из гестаповского застенка подпольщицы Нины Попцовой, найденное

среди

брошенных

немцами

бумаг.

Впоследствии

было

передано

матери

погибшей девушки.

Прощай, мамочка! Я погибаю... Не плачь обо мне. Я погибаю одна. Мама

передай, что я погибла за Родину. Пусть отомстят за меня, за наши мучения. А

как хочется жить, ведь я еще молодая, мне всего 20 лет, а смерть глядит мне в

глаза...

Как мне хотелось работать... Я сейчас нахожусь в смертной камере, жду с

минуты на минуту, когда крикнут нам: «Выходите!», идут к нашей камере. Ой,

мама! Прощай! Целую всю семью в последний раз, прощаюсь приветом и

поцелуем...»

(Звучит песня «Журавли».)

И у мертвых, безгласных,

Есть ограда одна:

Мы за Родину пали,

Но она спасена.

Наши очи померкли,

Пламень сердца погас.

На Земле на поверке

Выкликают не нас.

Нам свои боевые

Не носить ордена.

Вам - все это. Живые,

Нам - отрада одна.

Что недаром боролись

Мы за Родину - мать.

Пусть не слышен наш голос -

Вы должны его знать.

За годы войны в различных родах войск служили восемьсот тысяч женщин.

Вот какие они были, девчонки, ушедшие на войну в 1941 году, девчонки,

заменившие мужчин у станков, за рулём большегрузных автомобилей, дни и

ночи проводившие на полях.

Свой

рассказ

мы

продолжим

о

женщинах

войны

посёлка

Норское,

о

женщинах - норянках, на чьи плечи великой тяжестью легла война…

Трудные годы войны легли и на её девичьи плечи. Пришлось защищать

московское небо уроженке улицы Краснохолмской Сорокиной Мине, или как ее

все

зовут,

Антонине

Сергеевне.

Родилась

она

в

1920

г.

в

семье

рабочего

норского совхоза «Освобождение» Сергея Николаевича Бобочина . Отец ее,

после путешествий в чужие края, нарек своих детей неслыханными в Норском

именами, поэтому каждый имел двойное имя - второе при крещении. Антонина

была

активисткой,

живо

участвовала

в

школьных

постановках,

ездила

с

пионерской агитбригадой по окрестным деревням.

У Мины Сергеевны сохранилось военных фотографий на удивление много.

Когда началась войну, Тосе шел 21 год. С фабрики «Красный перевал» забрали

ее на трудовой фронт строить противотанковые рвы под Ленинградом.

Ехали в теплушках. Жестокий мороз, постоянная бомбежка. Помнит пожилого

солдата, спасшего ее от гибели и потом оттиравшего помороженной девчонке

ноги. «До сих пор он у меня перед глазами»- вспоминает Мина Сергеевна.

После непрерывных бомбежек Ярославль встретил их такой тишиной, что

чудом выжившие девчата буквально оглохли. В 1942-м нескольким молодым

работницам фабрики и Тоне в том числе, предложили идти добровольцами в

армию.

Служить

Бобочиной

выпало

в

Москве

в

войсках

ПВО.

Пост

располагался в парке Сокольники. Командир был у девчат строгий, вызвал как-

то Антонину и велел косы отрезать. Ох, и плакала Тося. Везло Тоне на хороших

людей.

Сохранилась

в

ее

альбоме

фотография

с

надписью

«От

коллектива

обсерватории ГУГМС СССР. 19 февраля 1945 год». Возглавлял обсерваторию

профессор Николай Иванович, фамилии не помнит. «Называл меня по имени -

отчеству, и, видя, что читать люблю, приносил книги, которые и читала в

короткие передышки.

Улица 2-я Краснохолмская, 5 .Сорокина (Бобочина) Мина Сергеевна.

Победу встретила на посту у аэростата. «Тоська, война кончилась,- звонко

крикнула ей подруга. Вечером Антонина с подругами запускала первый салют

Победы.

Воевали на фронте и ее братья. От брата Руфима сохранилось письмо с

фронта, датированное апрелем

1945 года, и открытка. На небольшом листе

треугольника стихотворение.

Письмо с передовой

Прими привет сквозь грохот и разрывы,

Я шлю тебе привет с передовой,

Я был когда-то для тебя любимым,

Поверь, родная, что я буду твой.

Я вспоминаю, находясь в траншее,

После того как затихает бой,

С какой любовью мы, обняв друг друга,

Мы поклялись: «Я твой, а ты моя».

Об одном прошу, ты не скучай, родная.

Я здесь пока что временно женат,

Моя жена всегда со мною, рядом,

А звать ее «советский автомат».

Он предан мне, как предан и Отчизне,

Он шепчет мне, люби меня, мой друг,

И вместо ваших теплых поцелуев

Я слышу в нем затвора бойкий стук,

Я слышу, как смерть фашистам шлет он,

Как выпускает гадам кровь.

Побьем фашистов и я вернусь,

Со мной вернется ласка и любовь.

На этом я писать кончаю,

Прости что некрасивый почерк мой,

Меня ты, Тося, несомненно, ожидаешь,

А.......................тоже будет твой!?

Много женихов было у красавицы Антонины, но судьбу она связала с другом

детства,

фронтовиком

Александром

Сорокиным.

В

классе

за

одной

партой

сидели, но робко ухаживать стал только после войны. Хорошо жили, воспитали

троих сыновей. Все они - офицеры милиции. Сейчас Мине Сергеевне был бы 91

год. Два года назад её не стало. Жила она в одном из самых красивых мест в

Норском

-

рядом

с

церковью

Михаила

Архангела,

который

считается

покровителем воинства.

Улица 1-я Краснохолмская, 6. Белозерова Лидия Павловна

В

доме

№

6

по

улице

1-я

Краснохолмской

живет

Лидия

Павловна

Белозерова. Лидия Павловна родилась в бывшем имении Павловское Норской

волости купцов Вахрамеевых в 1923 году в многодетной семье колхозников

Павла

и

Агриппины

Русиновых.

Двухмесячной

ее

привезли

в

село

Михайловское близ Норского посада.

Жили небогато, но дружно. Семерых сыновей и одну дочь вырастили

Русиновы. Старшие дети Алексей, Георгий, Николай, Владимир

и Лидия

закончили Норскую школу-семилетку, в шести километрах от Харитоново где

они жили. Работали в колхозе трактористами и водителями, помогали отцу и

матери по хозяйству.

Для всей страны тяжелым испытанием стала Великая Отечественная

война. В каждую семью вошло горе, не обошло оно и семью Русиновых. Что

такое война не сразу дошло до сознания Лиды. Стало жутко лишь после слов

любимого

брата

Алексея.

Получив

повестку,

он

подошел

к

сестренке,

поцеловал ее и сказал: «Знаешь, малышка, наверное, мы больше не увидимся».

Пожилые родители и младшие братишки остались у Лиды на руках.

Весенним днем 9 мая 1941 год в отдел Агротехники при государственной

селекционной стации пришла работать Лида Русинова, а в холодный

ноябрьский день получила

повестку на трудовой фронт.

Ей и еще нескольким совхозным девушкам предписывалось рыть укрепления и

окопы за Волгой. На всех не хватало инструмента, одежда не спасала от холода.

В 30-ти градусный мороз жили в палатках, валенки развалились, от рукавиц

остались одни лохмотья. С обмороженными руками и ногами долго не

наработаешь. И не выдержали труженицы, собрались группой и разбежались по

домам. Было это под самый Новый год. До Норского довезли ее солдатики на

грузовике, а там, по лесу, 6 километров пешком. Плакала мать горькими

слезами, скрипел зубами отец, опасаясь за судьбу единственной дочери.

8 января Лиде исполнилось 19 лет, а вскоре на пороге вновь появился

председатель, суровым голосом сказал: «Не хочешь в тюрьму, поедешь на

шофера учиться». Мужчин в хозяйстве не осталось, техника простаивала, и

Лиду посылали на водительские курсы в Ростов.

Председатель вручил ей ключи от заброшенной «Победы» и стала Лида

потихоньку

осваивать

сельские

дороги.

Поначалу

даже

фары

не

могла

включить. Поехали как-то с председателем по делам, осенью быстро темнело, а

фары-то не горят. На норской дороге наткнулись на камень, машина заглохла,

так и просидели до утра.

Летом Русиновой поручили ответственное задание. В 1942 году Красный

холм

стал

базой

формирования

партизанских

отрядов.

В

начале

года

на

Красном холме был сформирован партизанский отряд «Ярославич» и отсюда

отправлен в тыл врага. 14 февраля отряд покинул Ярославль и на автомашинах

выехал к линии фронта. В апреле партизаны вернулись на место формирования

К

оставшейся

от

Пастуховых

пристани

(раньше

ее

так

и

называли

«пастуховская») причаливали баржи с ранеными партизанами, вернувшихся из

партизанского

рейда.

Перевозить

их

от

берега

Волги

в

госпиталь

и

стало

Лидиным заданием.

Первая поездка. Грузовичок с ранеными на борту тихонько поднимался

вверх, уже остался позади сторожевой пост, дорога резко поворачивает вправо.

Холм, он и есть холм. Почти на самом верху мотор вдруг заглох и машина,

набирая скорость, покатилась вниз. Что творилось в кузове! Кто матерился, кто

кричал: «На войне не убили, так здесь дура - девка угробит!» Каким чудом

удалось остановиться, Лида не помнит. Машина стояла у самого берега, а она

все продолжала сидеть, намертво вцепившись руками в руль.

Подошел

второй

водитель,

Володя-прибалтиец,

отодвинул

Лиду

на

пассажирское кресло, довел 'автомобиль до верха, а там она и сама до корпуса

дотянула. Вечером отдохнувшие легкораненые пришли к ней с извинениями, и

все лето, что работала на Холме, шутливо ухаживали, помогали с машиной.

Лида Русинова проработала на Красном холме до сентября 1942. 42-й принес

первую похоронку в семью Русиновых, затем это повторилось в 43-м и в 44-м.

Три

похоронки

с

почти

одинаковым

текстом

получила

семья:

«Старший

сержант Русинов пропал без вести...».

«Домой не вернулись три брата

Из пекла минувшей войны.

Погибли родные солдаты,

Не зная победной весны.

С фронтов шли в семью похоронки

И ранили больно сердца

Совсем ещё юной сестрёнки,

Старухи больной и отца.»

Лида была единственной кормилицей семьи, и единственным колхозным

шофером. Работала день и ночь, в одежде замертво валилась на кровать. Ее

грузовичок наматывал версты и по совхозным дорогам и по московским. День

Победы встретила в Москве.

Лиду наградили медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной

войне

1941-1945

гг.»,

а

за

медаль

«За

Победу

над

Германией»

только

расписалась, исчезла она куда-то, неврученная.

После войны училась на бухгалтерских курсах в Ярославле. По окончании

курсов работала на селекционной станции в Михайловском. В 1953 году вышла

замуж

за

Виталия

Александровича

Белозерова.

Виталий

Александровичем

работал в швейном ателье поселка фабрики «Красный перевал», слыл отличным

мастером по пошиву одежды. Под руководством мужа Лидия Павловна свою

трудовую деятельность закончила технологом швейного производства.

В конце 70-х ее избрали уличкомом улицы Краснохолмской, почти тридцать

лет исполняла эти нелегкие обязанности. В ноябре 1994 года организовала с

Анной Георгиевной Колчиной Совет ветеранов в Норском. Многие и сейчас

обращаются

к

ней

за

советом,

помощью,

никому

она

не

отказывает,

всем

старается помочь. За свою деятельность награждена Министерским знаком

отличия «За работу с общественностью».

« И вот она пришла, Победа!»

« За всеми памятными датами

Видится главнейшая одна:

День, когда весною сорок пятого

На земле закончилась война» Каждый день

войны - это кровь и смерть, боль и горечь утрат,

радость

больших

и

малых

побед.

Еще

живут

на

свете

люди,

которые

преподали

этот

урок

всему

миру.

Еще

можно

взглянуть

в

их

лица

в

глаза,

услышать их простые бесхистростные рассказы о

тех временах. Путь к Победе был долгим и трудным.

Старейшие жители улицы Краснохолмской помнят

этот день.

Из воспоминаний старейшей жительницы улицы

Яковлевой Фаины Павловны (1921 г.р),дом №36. В

большой и дружной семье она была самой младшей.

Когда мы спросили Фаину Павловну Яковлеву: «

Какое время вам больше всего запомнилось?». « До

войны. Жизнь была тяжелая, но веселая, - ответила

она,

-

Молодежь

скидывалась

по

50

копеек

и

нанимали

баяниста,

который

играл

до

рассвета,

веселые

посиделки

были.

Управившись

по

хозяйству, дети шли на улицу, народу собиралось

много и в лапту играли и казаки-разбойники, с горы

на ледянках катались. Мать пекла хлеб и не было

его вкуснее, да еще с молочком от своей коровы,

закусывали

яичками,

сваренными

в

самоваре.

Любили петь песни в семье».

А ещё запомнился Фаине Яковлевне день окончания

войны. Про Победу услышала по дороге на работу,

на

Моторный

завод.

На

радостях

с

работы

всех

отпустили.

У

дома

Ворониных

на

улице

Садовой

собрался

митинг,

играл

оркестр,

был

небольшой

парад из войск, квартировавших в Норском. В этот

день была радость, и были слезы. У Фаины Павловны

погибли два брата на фронте. Почти в каждой семье

улицы

были

потери.

А

какие

парни

погибли

-

статные, красивые, умные.

Из воспоминаний Лидии Павловны Белозеровой.

Москва.

В

Министерстве

сельского

хозяйства

им

выдали специальные пропуска на Красную площадь,

на парад 24 июня, но с напарницей близко подойти

смогли

только

к

улочке,

на

которую

выходили

участники

парада.

Столько

людей

и

техники

перегородили дорогу.

Ей,

с

детства

любившей

лошадей,

особенно

запомнились

полковые

кони:

вычищенные,

выстроенные по окрасу - белые, черные, каурые, в

белых

чулочках,

стройными

рядами

шли

друг

за

другом. Весь день лил проливной дождь, но люди не

уходили с улиц и площадей. Вечером был салют, и

Лида вместе со всеми смеялась и плакала от радости

и от потерь.