И там жили дети…

Надя – старшая сестра

Оля – средняя сестра

Катя – младшая сестра

Рита – соседская девочка, дочь врага народа

Лариса Николаевна – соседка

Ангелы – 2 девочки

Вестники Смерти – 2

Образы: солдат, мать, ребенок.

Сцена разделена на 3 части: 1 часть – дом

(кровать. Буржуйка стоит у кулис. На

заднем плане окно, со светомаскировкой)

.; 2 – улица

(голые деревья, скамья, обломки кирпичей

вокруг скамьи)

, 3 – центр

(пустое место для Ангелов и Вестников Смерти)

1 сцена.

Фонограмма 1. На экране: фото 1. Освещение: - 1-дом

(Дом)

На кровати сидят три девочки. Одна читает книгу. Четвертая, старшая,

у буржуйки разводит огонь.

Оля (читает): Сначала было тихо. Но вот раздался шум, гул, гудки. Потом

что-то стукнуло, зашипело, и откуда-то издалека донесся мелодичный звон.

Большие и маленькие колокола звонили так:

Тир-лиль-лили-дон!

Тир-лиль-лили-дон!

Чук с Геком переглянулись. Они гадали, что это. Это в далекой-далекой

Москве, под красной звездой, на Спасской башне звонили золотые

кремлевские часы.

И этот звон – перед Новым годом – сейчас слушали люди и в городах, и в

горах, в степях, в тайге, на синем море.

И, конечно, задумчивый командир бронепоезда, тот, что неутомимо ждал

приказа от Ворошилова, чтобы открыть против врагов бой, слышал этот звон

тоже.

И тогда все люди встали, поздравили друг друга с Новым годом и пожелали

всем счастья.

Что такое счастье – это каждый понимал по-своему. Но все вместе люди

знали и понимали, что надо честно жить, много трудиться и крепко любить и

беречь эту огромную счастливую землю, которая зовется Советской страной.

(закрывает книгу)

Катя. А почему мы не слышим этот «тир-лили-дон»?

Надя. Потому что война, дурочка. Не до «тирли-ли-донов» людям сейчас.

Оля. Куранты от нас далеко-далеко! В Москве. А мы в Ленинграде. Вот

поэтому и не слышим их.

Катя. А по радио?

Надя. Все это сейчас лишнее. Не нужно это сейчас. (подходит к Оле) Давай

книгу.

(Оля прячет книгу под шаль.)

Оля. Не дам.

Надя. Отдай мне книгу!

Оля. Не дам!

(Надя начинает отнимать книгу. Небольшая потасовка межу девочками.

Надя вырывает из рук книгу у Оли.)

Оля. Ну и забирай!

Катя (плача) Ты плохая! Это мамина книга!

Надя. Да, и она подарит нам еще немного тепла.

(Надя вырывает страницы из книги и кладет их в буржуйку)

(слышится плач, девочки прислушиваются)

Оля. Где это?

Надя. Похоже, что у врагов.

Катя. Враги тоже плачут?

Надя. Все плачут, когда плохо.

(раздается стук, входит Рита, тепло одетая)

Надя. Чего пришла?

Рита(вся в слезах). Вы.. вы.. я…

Надя. Чего мямлишь? Ясно говори!

Рита (плача) Бабушка умерла!

(молчание)

Оля. Жаль.

Надя. Почему к нам пришла?

Рита. Не знаю.

Надя. Ты должна отвезти тело бабушки в морг.

Рита (кивает) Да, знаю.

(Рита все равно стоит, девочки переглядываются)

Рита. Я не могу! Мне кажется, что бабушка вот-вот встанет и…

Надя. Не мели чепухи! (отворачивается к буржуйки и бурчит) Все у вас,

врагов народа, не по-человечески.

Катя, (глядя на Риту и не слыша слов Нади) Одной-то плохо.

(Надя резко разворачивается к сестрам.)

Надя. Вот еще - жалельщица нашлась.

Рита (плача) Возьмите меня к себе! Я не смогу одна! У отца много книг! Они

там – в квартире! Все себе возьмите! Только мне позвольте остаться с вами…

(девочки вновь переглядываются, но Надя молчит. Молчат и сестры.)

Рита. Я боюсь! Помогите мне! Пожалуйста!

(Надя борется с собой. Но, все же, смягчается)

Надя. Хорошо, оставайся с нами. Я схожу в госпиталь.

Оля. (радостно вскакивая с кровати) Да ты проходи! Рядом с буржуйкой

теплее.

Рита (все время смотрит на Надю) В госпиталь? А зачем в госпиталь?

(Надя одевается, не отвечая на вопрос Риты)

Оля. Так она там кровь сдает. И ей потом дают хороший поек. Нам надолго

хватает.

( Рита из кармана пальто вынимает продовольственную карточку)

Рита. А еще у меня есть вот это – продовольственные карточки.

Надя. (забирая карточки) Спасибо. (уходя) Я не скоро вернусь. Отвезу тело

твоей бабушки в морг, а потом уже в госпиталь.

Ангел выходит на сцену и ставит свечи на краю сцены . Фонограмма – 3

Фото – 2,3,4,5,6 Освещение: 3 – центр.

Ангел.( фонограмма)

Я в госпитале мальчика видала.

При нем снаряд убил сестру и мать.

Ему ж по локоть руки оторвало.

А мальчику в то время было пять.

Он музыке учился, он старался.

Любил ловить зеленый круглый мяч...

И вот лежал — и застонать боялся.

Он знал уже: в бою постыден плач.

Лежал тихонько на солдатской койке,

обрубки рук вдоль тела протянув...

О, детская немыслимая стойкость!

Проклятье разжигающим войну!

Проклятье тем, кто там, за океаном,

за бомбовозом строит бомбовоз,

и ждет невыплаканных детских слез,

и детям мира вновь готовит раны.

О, сколько их, безногих и безруких!

Как гулко в черствую кору земли,

не походя на все земные звуки,

стучат коротенькие костыли.

И я хочу, чтоб, не простив обиды,

везде, где люди защищают мир,

являлись маленькие инвалиды,

как равные с храбрейшими людьми.

Пусть ветеран, которому от роду

двенадцать лет, когда замрут вокруг,

за прочный мир, за счастие народов

подымет ввысь обрубки детских рук.

Пусть уличит истерзанное детство

тех, кто войну готовит,— навсегда,

чтоб некуда им больше было деться

от нашего грядущего суда.

2 сцена.

Фото – 1 Освещение: 1-дом

(Дом)

(Рита снимает пальто, сумку. Садится рядом с буржуйкой)

Рита. Спасибо, что приняли меня.

Оля. Да ладно, чего уж тут.

Катя. (кашляя) А правда, что твои родители были врагами народа?

(Оля пихает Катю в бок и жестами показывает ей, что бы мочала)

Рита. (после паузы) Мой отец хирургом был. Он людей спасал. А мама на

сцене выступала. Она на рояле играла.

Оля. Тогда почему же их… того…

Рита. (вставая и отходя от буржуйки) Арестовали? Признали врагами

народа? И расстреляли? (украдкой вытирая слезы) Я не знаю.

(стук в дверь. Входит Лариса Николаевна)

Л.Н. Холод то какой! (видит Риту) А! Вон оно как. Ну, что ж. Так оно и

правильнее будет.

Оля. (подбегая к Л.Н.) Добрый день! Как здорово, что вы зашли к нам!

Присаживайтесь.

(Рита опять прячется у буржуйки)

Катя (укутываясь в одеяло) А Надя ушла.

Л.Н. (усаживаясь рядом с Катей и гладя ее по голове) А ты все еще

кашляешь?

Катя. Не-а. Я - боец Красной Армии. А бойцы не кашляют!

Л.Н. Вот оно как! Ну, боец Красной Армии, получай от меня гостинец.

(роется в сумке и достает горсточку сушеных ягод. Передает их Оле) В

кипяточке ягодки завари. И пусть Катюша пьет. Польза от шиповника

большая. Он силен против любой простуды..

(Оля выкладывает ягодки на блюдце. Ставит на буржуйку чайник и

засыпает в него ягоды)

Оля. Тетя Лариса, вам письмо с фронта пришло?

Л.Н. (вынимая сложенную газету из сумки) Нет, на этой неделе писем еще не

было. Но я за водой ходила. И вот газету нашла. Иду, кругом снег, а тут вижу

- газета. Испугалась, что фашистская пропаганда. Осторожно подошла. А

сама оглядываюсь – не видит ли меня кто. Потом пригляделась и поняла, что

передо мной наша, советская, фронтовая газета «На страже Родины». Видно,

какой солдатик обронил. Вот крупные буквы я разглядела, а дату уже не вижу.

Оля. (садясь рядом с Л.Н.) Вчерашний номер.

Л.Н. Совсем свежая! Читай!

Оля. Сильнее огонь по танкам врага! В верховьях Тихого Дона и у его

западных притоков развернулись ожесточенные сраженья Красной Армии с

немецко-фашистскими разбойниками, рвущимися вглубь нашей Родины.

Любой ценой хотят гитлеровцы добиться хотя бы временного успеха, бросая

в огонь войны разъяренные полчища, жаждущие разбоя, насилия, грабежа,

убийства. Воины Красной Армии! Над Советской Родиной нависла серьезная

опасность! Она зовет нас, как родных своих сыновей, еще сильнее обрушить

грозную силу военной техники против ненавистного врага, остановить его,

опрокинуть вражеские атаки, искромсать, испепелить гитлеровских

бандитов…

(Л.Н. начинает плакать).

Л.Н. Всех! Всех убить! Нет им пощады! Они убийцы! Сколько из-за них

людей погибло и еще погибнет… А моя сестра… Ее и Митеньку… и всех,

кто там жил… они вывели на улицу и расстреляли. (плачет)

Фонограмма 1 (тихо) Освещение: 3-центр. Выходит Ангел и Женщина с

ребенком.

Ангел.

Они с детьми погнали матерей

И яму рыть заставили, а сами

Они стояли, кучка дикарей,

И хриплыми смеялись голосами.

У края бездны выстроили в ряд

Бессильных женщин, худеньких ребят.

Пришел хмельной майор и медными глазами

Окинул обреченных... Мутный дождь

Гудел в листве соседних рощ

И на полях, одетых мглою,

И тучи опустились над землею,

Друг друга с бешенством гоня...

Нет, этого я не забуду дня,

Я не забуду никогда, вовеки!

Я видел: плакали, как дети, реки,

И в ярости рыдала мать-земля.

Своими видел я глазами,

Как солнце скорбное, омытое слезами,

Сквозь тучу вышло на поля,

В последний раз детей поцеловало,

В последний раз...

Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас

Он обезумел. Гневно бушевала

Его листва. Сгущалась мгла вокруг.

Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,

Он падал, издавая вздох тяжелый.

Детей внезапно охватил испуг,--

Прижались к матерям, цепляясь за подолы.

И выстрела раздался резкий звук,

Прервав проклятье,

Что вырвалось у женщины одной.

Ребенок, мальчуган больной,

Головку спрятал в складках платья

Еще не старой женщины. Она

Смотрела, ужаса полна.

Как не лишиться ей рассудка!

Все понял, понял все малютка.

-- Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! –

Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.

Дитя, что ей всего дороже,

Нагнувшись, подняла двумя руками мать,

Прижала к сердцу, против дула прямо...

-- Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!

Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? --

И хочет вырваться из рук ребенок,

И страшен плач, и голос тонок,

И в сердце он вонзается, как нож.

-- Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты

вольно.

Закрой глаза, но голову не прячь,

Чтобы тебя живым не закопал палач.

Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.--

И он закрыл глаза. И заалела кровь,

По шее лентой красной извиваясь.

Две жизни наземь падают, сливаясь,

Две жизни и одна любовь!

Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.

Заплакала земля в тоске глухой,

О, сколько слез, горячих и горючих!

Земля моя, скажи мне, что с тобой?

Ты часто горе видела людское,

Ты миллионы лет цвела для нас,

Но испытала ль ты хотя бы раз

Такой позор и варварство такое?

Страна моя, враги тебе грозят,

Но выше подними великой правды знамя,

Омой его земли кровавыми слезами,

И пусть его лучи пронзят,

Пусть уничтожат беспощадно

Тех варваров, тех дикарей,

Что кровь детей глотают жадно,

Кровь наших матерей...

3 сцена.

Фонограмма-2 (тихо) Фото -7 Свет: 2 - улица

(Улица)

(Надя выходит из-за кулис. На скамейке сидит Василий. Надя хочет пройти

мимо, но останавливается)

Надя. Привет, Василий. Ты чего тут сидишь?

Вася. Хочу и сижу.

Надя. Замерзнешь.

Вася. Не лезь. Я в твои дела не лезу. И ты в мои не лезь.

Надя. Да, я о тебе, дурак, беспокоюсь!

Вася. Не стоит. Лучше о себе беспокойся.

Надя. Не поняла.

Вася. Ага. Все кругом все понимают, а она, умница-разумница, не понимает!

Надя. Это ты о чем?

Вася. Да о том, что вы дочь врага народа пригрели!

Надя. Дети не отвечают за поступки своих родителей… Я же не называю

тебя пьяницей, только потому, что твой отец…

(Вася вскакивает)

Вася. Что мой отец!

(Смотрят друг на друга. Вася остывает.)

Вася. Пьяница и враг народа – разные вещи. И за них стыдятся по-разному.

Надя. Вот и договорились. Главное сам не будь как твой отец. И Рита уж

постарается не быть, как ее родители.

Вася. Как ты легко раздаешь обещания за других!

Надя. Да ну тебя! (собирается уходить)

Вася. Надя! А у тебя есть, что поесть?

Надя . Ну ты и наглец! (пауза. С подозрением смотрит на Васю) Ведь норму

хлеба увеличили. И не хватает? Ты же на заводе помогаешь…

Вася. Помогаю. Все равно не хватает. Я всю порцию на день съедаю за раз…

Ладно, рассиделся я тут. Разговорился. Пойду я. Пока. (уходит)

Надя. Ага. Свидимся, Васька. (медленно уходит в другую сторону)

Фонограмма – 1 (тихо) Фото – 8,9,10,11,12 свет: 3-центр Выходит Ангел.

Ангел

125 граммов блокадного хлеба.

Военное, хмурое, серое небо.

Улицей длинной, морозной зимой

Мальчишка один возвращался домой.

Он шел, но ему хотелось бежать, -

Ждала его дома голодная мать.

Прошел он по Невскому Аничков мост,

Навстречу ему кто-то саночки вез.

Шагая чуть слышно и не спеша,

Двое везли хоронить малыша.

Мальчишка стремглав припустился домой,

Сжимая в руке то, что нес он с собой.

Откроет дверь в комнату:

«Милая мама! Смотри, для тебя 125 граммов

С завода принес половину пайка».

Мама погладит вихор у сынка:

«Мой мальчик! Какой же ты взрослый!

Только ты выглядишь грустным, серьезным».

«Боюсь за тебя, не случится беды?

Вставай же, скорей, принеси мне воды!»

В печурке открытой не гаснет огонь,

На сердце такая не детская боль!

Ему на завод возвращаться пора,

Смена начнется уже в 5 утра.

«Скажите мне, люди,

Ну почему?

Придумали взрослые эту войну?»

4 сцена. Фото – нет Свет: 1-дом

(Дом)

(Катя кашляет)

Оля. Пей, не спеши… пей медленно.

Катя. Горячо.

Оля. А ты дуй, потом пей.

Рита. А почему не отведете ее в больницу? Там помогут.

Оля. Мы не хотим. Мама в прошлом месяце заболела. Пошла в больницу, что

на проспекте Обуховской обороны… (пауза) Она не хотела оставлять нас

одних. Хотела, что бы ей дали лекарства. Или посоветовали, как лечиться. Да

только… (пауза) Больницу обстреляли. Тогда много людей погибло. И мама,

тоже.

Рита. Понятно. Поэтому вы боитесь везти сестру в больницу?

Оля. Потому что дома безопаснее. Фашисты специально обстреливают

госпитали, больницы, школы.

Рита. Да, я знаю…

(входит Надя)

Надя. (снимая пальто) Спать пора.

Катя. Я еще чай не допила.

Надя. Допивай и спать. Завтра рано вставать. Я на завод устроилась. А вам

двоим (смотрит на Катю и Риту) надо карточки отоварить.

Оля. Ты на завод устроилась? Какой?

Катя. (тихо) Мне жарко…

Надя. В котором мама работала. Меня там все знают, потому и взяли. Завтра

вы одни будете.

Рита. Из моей квартиры книги надо принести… Пока другие не забрали их.

Там еще много книг.

Надя (устало) Книги нам нужны. Пойдем все вместе.

Катя (кашляя) А можно я тут посижу?

(Надя щупает лоб Кате)

Надя. Да у тебя температура!

Катя. (упрямо) Нет, у меня кашель.

Оля. Что же делать?

Надя. Так! Рита, ты принеси книги, сколько сможешь. А ты (к Кате) принеси

снег. Надо температуру сбить. А я сбегаю к тете Ларисе. Может, у нее еще

остались лекарства.

(Рита первой убегает со сцены; Оля хватает тазик и убегает; Сцену

покидает Надя)

(Катя сначала снимает одеяло с себя; Потом снова укутывается.

Укладывается на диван.)

Фонограмма – 4 фото – нет свет: 1 – дом, деле луч света следует за

персонажами

Ангел ы несут свечи и ставят на край сцены.

Фонограмма

Какая тишина во мне!

Недвижно тело. Жизнь бессрочна.

И в этой полной тишине —

Путей древесных средоточье.

Идут стволы, идёт листва

Незримой внутренней дорогой,

И душу, точно дерева,

Уже нельзя отвлечь от Бога

Ничем и ни на миг единый —

За пядью пядь, за шагом шаг…

И точно соком сердцевина,

Любовью полнится душа.

И вот когда уже она

Застыла от переполненья,

Приходит за зимой – весна,

И вслед за смертью – воскресенье.

(Катя садится. Скидывает с себя одеяло. Встает. Сзади появляется

Вестник Смерти. Катя идет вперед на нетвердых ногах. Вскрикивает и

падает. Вестник подхватывает ее и несет к Ангелу. Ангел уносит со сцены.)

5 сцена. Фото – нет Свет: 1 - дом

(Дом) – (Центр)

(На диване сидят печальные Оля и Рита. Заходит Л.Н.)

Л.Н. Вот, зашла проведать вас, мои хорошие. Как вы?

Оля. (вставая навстречу Л.Н.) Добрый вечер, Лариса Николаевна! Мне…

нам… (кидается к Л.Н. Та ее обнимает. Оля плачет) Так плохо!!! Так

тяжело! И мама! И Катя!!!

Л.Н. (глядя Олю по голове) Поплачь, детка, поплачь.

Оля. Надя совсем угрюмой стала. И все больше молчит. Она винит себя, что

проглядела… А ведь, и я тоже не заметила, что у Кати температура

поднялась. И я тоже виновата!

Рита. Это не вы виноваты. Это война виновата.

Л.Н. Правильно. Виноваты фашисты. Если бы не война, все были бы живы.

Ты, Оленька, садись.

(Л.Н. усаживает Катю на диван рядом с Ритой и садится рядом)

Л.Н. Я вот тоже уже месяц не получала писем с фронта. Очень тяжело жить в

неведении. Как там мой сын? Жив? Ранен ли? А ведь, если бы не эта

проклятая война, был бы он сейчас рядом. Учился, с девушкой встречался. Я

все думала, что он писателем станет, или поэтом. А он сам хотел стать

учителем литературы и русского языка. Ах, какие он стихи писал! И с

фронта, порой, письма в стихах посылал… Не вини себя, Оленька, в смерти

сестры. Это все из-за войны, из-за фашистов, проклятых!

Рита. Лариса Николаевна, а может быть вам письмо написать сыну?

Л.Н. (серьезно глядя на Риту) А ты поможешь мне? Я прошлой зимой очки

потеряла, так Надюша помогала мне писать. А теперь она на фабрике целый

день.

Рита. Конечно, помогу!

Стук. Оля бежит к двери и открывает ее. Входит женщина-соседка.

Соседка. Добрый вечер, девочки. Лариса Николаевна! Что же вы тут сидите?

Вас почтальон искала, искала! Вам письмо с фронта пришло! Вот, мне отдала

его, что бы я вам отдала.

(Л.Н. подбегает к соседке и вырывает из ее рук письмо)

(На другой половине сцены появляется солдат.

Фонограмма – 1 (тихо) фото – нет Свет: 1-дом (на Ларис.Ник.) 3- центр

(на солдата, а после на ангела)

Солдат

Послушай, Бог… Ещё ни разу в жизни

С Тобою не говорил я, но сегодня

Мне хочется приветствовать Тебя.

Ты знаешь…, с детских лет всегда мне говорили,

Что нет Тебя…, и я, дурак, поверил.

Твои я никогда не созерцал творения,

И вот сегодня ночью я смотрел

Из кратера, что выбила граната,

На небо звёздное, что было надо мной;

Я понял вдруг, любуяся мерцанием,

Каким жестоким может быть обман.

Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку?

Но я Тебе скажу, и Ты меня поймёшь.

Не странно ль, что среди ужаснейшего ада

Мне вдруг открылся свет, и я узнал Тебя.

А кроме этого мне нечего сказать.

Вот только, что я рад, что я Тебя узнал…

На полночь мы назначены в атаку,

Но мне не страшно: Ты на нас глядишь.

Сигнал… Ну что ж, я должен отправляться…

Мне было хорошо с Тобой… Ещё хочу сказать,

Что, как Ты знаешь, битва будет злая

И, может, ночью же к Тебе я постучусь.

И вот, хоть до сих пор я не был Твоим другом,

Позволишь ли Ты мне войти, когда приду?

Но… кажется, я плачу. Боже мой, Ты видишь,

Со мной случилось то, что ныне я прозрел.

Прощай, мой Бог,… иду… и вряд ли уж вернусь.

Как странно, – но теперь я смерти не боюсь.

Появляются ангелы. Они ставят свечу на край сцены.

Часть сцены с солдатом становится темной. Часть сцены с девочками

освещается.

Л.Н. молча подходит к краю сцены. Она смотрит в зрительный зал. Пауза.

Л.Н.(кричит) Проклятая война!

(Л.Н. убегает.)

Рита. Останьтесь с нами!

Оля. Тетя Лариса! Не уходите!!!

(эта часть сцены в темноте)

6 сцена. Фото – 13 свет: 2 – улица

(Улица)- (Дом)- (Центр)

(часть сцены с улицей. Выходит Надя. Ей навстречу идет Вася)

Вася. Ну, привет! Труженикам текстильной фабрики!

Надя. И тебе привет! Какой ты сегодня не свой… Да ты улыбаешься!

Вася. Да вот, возвращался с завода и стал считать в уме: сколько мне

осталось до призыва. И понял, что смогу уйти на фронт уже через три

месяца! Ты представляешь! А если восьмерку на шестерку аккуратненько

переправлю, то уже через месяц уйду воевать!

Надя. Ты только больше никому не говори о шестерках и восьмерках… Но…

Везет же тебе! А мне еще полгода ждать. Хочу в зенитные войска

попроситься. Я в «Ленинградской правде» прочитала про зенитчиц, про их

подвиги. Мне бы еще полгода продержаться!

Фонограмма – 5 фото- 14,15,16,17,18,19,20 . Освещение: 1 – дом и 2 - улица

Вася (хватая Надю за руку) Быстрее в бомбоубежище!

Надя. (вырывая руку) Мне домой нужно!

Вася. Какой дом? Сейчас бомбить будут! (опять хватает за руку и тянет за

собой)

Надя. Отстань! Не пойду! Там у меня сестра осталась! Убери руки!

Вася. Не уберу! Погибнешь же!

Надя. Дурак! Отпусти! (вырывается)

Вася. Сама такая! Вот и оставайся тут! (убегает)

Рита. Мы не можем ждать Надю. Надо уходить!

Оля. Никуда не пойду. Ты иди, а я тут останусь!

Рита. Сумасшедшая! Ведь мы погибнем!

Оля. Все равно никуда без Нади не пойду!

(Центр)

(Звуки взрывов. Свет на сцене мигает. Надя и Рита падают на пол,

закрывая друг друга руками. Надя падает на землю. (Видео авианалета)

Вестники Смерти выходят на сцену. Звук бомбежки закончился. Вестники

Смерти останавливаются по центру. Смотрят в сторону девочек. Но

разворачиваются и подходят к Наде. Выходят ангелы со свечами и ставят

их на край сцены. Вестники Смерти поднимают Надю и передают ее

ангелам. Они уходят.

Свет на сцене выключается.)

7 сцена. Фонограмма – 2 Фото – 21,22,23,24,25 свет: 3-центр и далее свет

двигается за персонажем

(Улица)

( Рита везет на санках ведро к краю сцены. У края выстроилась очередь из

женщин с ведрами. Рита набирает воду. Женщины и дети уходят со сцены.

Рита тянет санки до середины сцены и возвращается к обломкам. Устало

садится на обломки.)

Рита (сама с собой) Ничего, посижу, отдохну. А там до дома рукой подать…

А может и до конца войны рукой подать! И все вокруг изменится! А я стану

совсем взрослой и буду, как мама. Совсем как мама: выступать на сцене… Я

буду певицей… Да-да! Яркая, красочная сцена, светят софиты. И я в ярком

красивом платье стою на этой сцене и пою, танцую на радость счастливым

зрителям!

(Фонограмма – 6 ) Фото – 26 звучит музыка, сцена ярко освещена, на

экране изображение сцены; Рита представляет себя на сцене, танцует;

Музыка закончилась, вновь звук метронома. На экране зимний Ленинград,

Рита вновь в пальто, но стоит посередине сцены у края) И зрители

аплодируют мне. И дарят… не цветы. Нет! Мне дарят кусочек свежего,

ароматного хлебушка.

(видит что-то в снегу. Поднимает)

Рита. Да это же карточка! Продовольственная карточка на этот месяц! Кто-то

потерял… (оглядывается) Кто-то же ее потерял! Как же так? (прижимает

карточки к груди)

(Входит Василий)

Вася. А! Вражина собственной персоной. Ну, привет. (устало садится на

обломки)

Рита. Я – не вражина. Я – Рита.

Вася. Ага. Но мне все равно. Мне сейчас ни до чего нет дела.

Рита. Почему?

Вася. А я скоро умру.

Рита. Нет! Не говори так!

Вася. Умру. Три дня назад, при том авианалете, когда и… Надя погибла,

разбомбили завод, на котором я работал. И мне выдали продовольственную

карточку на остаток месяца. Вот только…

Рита. (крепче прижимая к себе карточки) Ты ее потерял?

Вася. Почти… На обратном пути мне как-то плохо стало. Я упал… Наверное

потерял сознание. И ведь не надолго – не успел замерзнуть! Когда

очнулся, карточки при мне уже не было. Ее у меня украли. Так что, мне

недолго осталось…

Рита. Вася, но ведь у тебя есть мама!

Вася. Маму я похоронил еще в прошлом месяце.

(Вася покачиваясь встает, хочет уйти)

Рита. (крепче прижимает руки к груди) Вася! Подожди! (с усилием

отрывает руки от груди и протягивает Васе карточку) Вот, возьми. Я

нашла эту карточку.

(Вася шатаясь подходит к Рите, берет карточку и смотрит, то на

карточку, то на Риту с удивлением, изумлением и радостью.)

Вася. Ритка, да ты мне жизнь подарила. Ты понимаешь это?

Рита. Иди домой, Вася, не мерзни.

(Рита уходит и увозит санки с ведром воды)

Фонограмма – 7 фото- 27 – 33 свет: 3-центр

Выходят ангелы со свечами. Ставят их вдоль сцены.

Ангел. (фонограмма)

Их теперь совсем немного –

Тех, кто пережил блокаду,

Кто у самого порога

Побывал к земному аду.

Были это дети просто,

Лишь мечтавшие о хлебе,

Дети маленького роста,

А душой почти на небе.

Каждый час грозил им смертью,

Каждый день был в сотню лет,

И за это лихолетье

Им положен Целый Свет.

Целый Свет всего, что можно,

И всего, чего нельзя.

Только будем осторожней –

Не расплещем память зря.

Память у людей конечна –

Так устроен человек,

Но ТАКОЕ надо вечно

Не забыть. Из века в век!

8 сцена. Фото – нет свет: 1- дом

(Дом)

(Рита входит в квартиру. Оля сидит на диване, укутавшись в одеяло. Рита

тащит ведро, ставит воду грется, добавляет дров в буржуйку и все время

говорит)

Рита. Представляешь, а очередь за водой сегодня была совсем небольшой.

Повезло мне сегодня. И карточки наши я отоварила за каких-то четыре часа.

И не пришлось стоять целый день. А все потому, что я заняла очередь не в

пять утра, а раньше минут на двадцать! Все так удачно получилось! А еще я

Василия встретила. Он тебе привет передавал. Вот, воду помог довезти до

дома.

Оля. Врешь.

Рита. А вот и нет. Оказывается, у него мама совсем недавно умерла. Так он

не унывает!

Оля. Вася? Не унывает? Врешь, ты все, Рита.

Рита. А вот и не вру!

Оля. А вот и врешь! Васька ни с кем не дружил и не дружит. Вредный он. А

потому, что никого не любит. И обо всех плохо думает… И я такая же.

Рита. Нет! Ты хорошая!

Оля. Я о тебе плохо думала. И вся моя семья, тоже. И тебя, и твою бабушку

«врагами» называли.

(Рита садится рядом с Олей)

Оля. А еще мы с сестрами решили никогда с тобой не разговаривать и не

замечать тебя, потому что твои родители были «врагами народа»! Хотя…

знаешь, еще прошлой весной, перед войной, мама стала покупать хлеб и

сушить сухари. Она насушила целых четыре мешка сухарей! Мы спрашивали

– зачем? А она говорила, что будем зимой белочек и птичек подкармливать. И

очень просила никому не говорить об этом. Шутила, что вот будет сюрприз

для птичек. Надя бурчала, что мама с ума сошла. Мне же было все равно.

Только Катя помогала маме резать хлеб и сушить его для птичек. А однажды

сосед зашел к нам за спичками и увидел на столе целую гору приготовленных

сухарей. Он очень удивился и с подозрением спросил: уж, не к войне ли мы

готовимся. А мама ответила, что товарищ Сталин сказал, что войны не будет

– значит, ее не будет. А сухари приготовили для блаженной бабки в деревне,

куда мы, якобы, собираемся летом. Сосед погрозил кулаком, взял спички и

ушел. А потом она пошла по магазинам города и стала везде покупать

спички. В каждом понемногу, так, что бы никто ничего не заподозрил. Тогда

мы с Надей поняли, что мама готовилась к войне. Что она не верила

заверениям Партии и товарища Сталина. И что же теперь получается? Моя

мама тоже враг народа?

Рита. Ни в коем случае! Нет!

Оля. Но, благодаря этим мешкам сухарей и запасам спичек, мы смогли

выжить той зимой. А мама плакала и причитала, что если бы знала, что будет

не просто война, а блокада и голод, она бы лучше подготовилась. … Мы

пережили холод и голод. Но я все равно осталась одна. За что?! Почему?!

Рита. Оля, ты не одна. Я с тобой. (Рита обнимает Олю) Нас двое и это

много. И мы просто обязаны выжить, что бы все старания наших родных не

были напрасны. Ты слышишь, Оля! Мы должны выжить! И мы будем жить

дальше!

(девочки сидят обнявшись на диване и смотрят в зал)

(Фонограмма – 1 (тихо) фото – 34 – 42 свет: 3-центр а потом освещена

вся сцена)

На сцену выходят ангелы и читают стихотворение. Все персонажи не

спеша выходят на сцену. Подходят к краю, берут свечи.

Ангелы

Все это называется – блокада.

И детский плач в разломанном гнезде...

Детей не надо в городе, не надо,

Ведь родина согреет их везде.

Детей не надо в городе военном,

Боец не должен сберегать паек,

Нести домой. Не смеет неизменно

Его преследовать ребячий голосок.

И в свисте пуль, и в завыванье бомбы

Нельзя нам слышать детских ножек бег.

Бомбоубежищ катакомбы

Не детям бы запоминать навек.

Они вернутся в дом. Их страх не нужен.

Мы защитим, мы сбережем их дом.

Мать будет матерью. И муж вернется мужем.

И дети будут здесь. Но не сейчас. Потом.

Звук – 1 (громко) фото – 43

Занавес